Дневник протоиерея Иоанна Андреевича Серова

Дневник протоиерея Иоанна Андреевича Серова

 В дневнике воспитанника Глинской пустыни, репрессированного протоиерея Иоанна Андреевича Серова (1875-1959), содержатся описания монастырской жизни в крупнейших обителях дореволюционной России, а также картины гонений на Православную Церковь в годы богоотступничества. Настоящее издание дополнено подробными примечаниями, географическими и именными указателями и редкими фотографиями.

 Описанные приснопоминаемым о. Иоанном события происходят на протяжении почти полувека в период с 1890-х по 1930-е годы то в провинциальном городке Севске, Глинской и Площанской пустынях, Почаевской Лавре, Кременце, Житомире, то в убогом бараке для ссыльных на северной реке Шогле, то в беломорском городе Онеге, на завьюженных проселочных дорогах и в опечаленных деревнях Архангельской губернии ― едва ли не пол-России содержит география дневника.

 Написанный живо, простым и точным народным языком, дневник побуждает читателя к покаянию и молитве, жизни в мире с Церковью и с ближними. Дневник о. Иоанна Серова не может оставить равнодушным не только православного читателя, но и любого человека, в котором жив еще голос совести и чести. Пусть же сквозь десятилетия живое слово пастыря звучит для нас как звон будильный, призывающий всякую душу ― христианку пробудиться от сна сего века и без страха и сомнений исполнить обращенные к ней слова Спасителя: "если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой, и следуй за Мною"(Лк.9,23).

Приводим отрывок из книги

 О ДНЕВНИКЕ ПРОТОИЕРЕЯ ИОАННА АНДРЕЕВИЧА СЕРОВА

Уважаемые читатели! Вашему вниманию представляется восстановленный текст уникальной рукописи, составленной во времена небывалых гонений на церковь Христову в нашей стране. Это дневник, принадлежащей перу ныне покойного житомирского священника и поэта, протоиерея Иоанна Андреевича Серова..

 При подготовке к печати дневник практически не подвергался исправлениям и изменениям, за исключением тех немногих мест, где требовалось согласовать падежи слов и знаки препинания. Порядок следования предложений не изменялся. Для удобства чтения весь дневник был разбит на главы, а главы ― на разделы. В авторском тексте этого нет.

 Первоначально текст дневника был восстановлен по рукописной копии, сделанной одной из духовных дочерей о. Иоанна непосредственно с оригинала. В то время (предположительно, копия была снята при правящем епископе Житомирским Евмении) дневник хранился у Архимандрита Спиридона ( в миру Кирилл Николаевич Лукич, в схиме Дионисий)(1), духовника Киево ― Печерской Лавры после ее восстановления в 1988 году. Архимандриту Спиридону дневник передал, очевидно сам о. Иоанн или его близкие. Однако, в процессе работы был обнаружен оригинал дневника, писанный собственноручно о. Иоанном Серовым) Сейчас, оригинал дневника находится у духовных чад о. Иоанна, а ксерокопия оригинала – в редакции газеты “Православна Житомирщина” .Прошло более шестидесяти лет со времени написания публикуемых ниже страниц дневника. Долгое время рукопись просто хранилась у духовных чад о. Иоанна, и для хранения ее в годы атеизма требовалось немало отваги. Затем, уже после прекращения гонений на Православную церковь, было сделано несколько самиздатовских копий, которые тотчас же разошлись по рукам и благоговейно передавались из рук в руки. Читали со слезами на глазах люди, и лично знавшие о. Иоанна, и совсем молодые, юные, о годах репрессий и тотального страха знавшие лишь понаслышке. А один из самиздатовских экземпляров в 1998 году как бы совершенно случайно попал в руки епископа Житомирского и Новоград-Волынского Гурия, который тотчас же благословил его публикацию в только что созданной епархиальной газете “Православна Житомирщина”. И в течение двух лет все сохранившиеся листы дневника были постепенно опубликованы, и из номера в номер перед изумленными читателями развернулась потрясающая картина жизни ушедшего ныне поколения русских православных людей, ярко и образно описанная пером священника и поэта о. Иоанна на примере своей судьбы.

 Детство в патриархальной православной семье. Ранняя смерть отца. Скорби и невзгоды, приведшие отрока Иоанна в высшее духовное училище – Глинскую пустынь. Пребывание в Площанской пустыни, Почаевской Лавре, яркие, написанные глазами очевидца картины церковной жизни дореволюционной России конца 19 ― начала 20 века – все это мы сопереживали вместе с автором, следя за невесомою нитью повествования. Затем – тридцатилетний перерыв (дневники этого периода обнаружить не удалось) и перед нами предстает жестокая реальность жизни духовных людей послереволюционной советской России 30-х годов. Аресты, допросы, теснота тюремного заключения, картины барачной жизни ни в чем не повинных людей, сосланных на северную реку Шоглу. Полный опасностей поход в Онегу за документом об освобождении из ссылки. Радость освобождения и возвращения в родной дом… Все это проходило – из номера в номер – перед глазами тысяч читателей, и они вновь и вновь как бы становились современниками дней давно минувших.

 Невольно обращает на себя внимание одна особенность дневника. Среди стремительного потока событий о. Иоанн порою вдруг останавливается и простым и ясным “некнижным” языком, из самого своего сердца излагает глубочайшие святые истины христианства. Он пишет о свободе и совести, о вере и безбожии, о лютой ненависти и святой любви. Он, сам находясь в “центре циклона” оставившей Бога, но, к счастью, не оставленной Богом страны, дает поразительно точную и исчерпывающую оценку сил и методов, направленных на разрушение Православия. Разрушения, прежде всего, “изнутри”. И эта оценка особенно актуальна сегодня, когда призывающая Благодать приводит в церковь миллионы людей самого различного духовного и интеллектуального уровня, и воцерковление происходит практически без старческого окормления, при отсутствии опытных наставников. Поэтому, наверное, промыслительным является то, что многие страницы дневника специально адресованы нам (об. этом часто пишет сам автор), тем кто пришел после поколения о. Иоанна, и в живых почти никого из этого поколения уже – увы – не застал. И мы, в меру сил, старались, читая страницы дневника, быть достойными того, что адресовано нам.

 Воистину сегодня, в годы материального и духовного возрождения разрушенных некогда монастырей, бесценным является составленное о. Иоанном описание монастырской жизни на примере Глинской пустыни, где он был послушником в течение нескольких лет в конце прошлого века:

“… Особого внимания заслуживала внутренняя жизнь насельников общежития. Цель жизни каждого поступившего в общежитие была ― спасение своей души и достижение Небесного Царствия.

 …Начало службы всегда в 12 часов ночи. Читались утренние молитвы, полунощница и утреня. Служба продолжалась до 4 часов утра, затем на 2 часа отдых. И в 6 ч. ночи начиналась ранняя литургия. Поздняя литургия начиналась не позже 9 ч. Певчие строго распределяются, кто на раннюю, а кто на позднюю литургию. В промежутках этого времени каждый занимается своим делом. В 12 ч. дня обед. После обеда разрешается час отдыха, и потом каждый идет на свое послушание. В 4 часа ― вечерня до 6 ч. 30 мин. В 7 ч. вечернее правило до 9 ч; после вечернего правила посещать кельи друг друга строго воспрещается. От 9 до 12 часов каждый брат предоставляется самому себе: или отдыхать, или совершать свое келейное правило.

 В праздничные дни служба совершалась обычно с вечера. В 7 ч. начиналось всенощное бдение и продолжалось до 12 ч. и даже до 2 ч. ночи. Богослужение здесь поставлено на должную благоговейно ― торжественную высоту ― особенно кануны великих праздников. Пение по своей простоте и мелодичности способно бывает охватывать молящегося и унести в превыспреннюю высоту, где забывается все земное, его окружающее. Хор в общежитии состоит из одних мужских однородных голосов, включая одну альтовую партию, которую исполняют обычно канонархи.

 От себя скажу: какими Вы красками не расписываете картину со всею точностию, она все же будет далека от настоящего оригинала; так точно и мое бедное описание жизни и порядков того общежития, в котором я прожил 6 лет. Это был поистине лучший рассадник православия, лучшая школа благочестия. Поживши в ней и поучившись неленостно, всякий ученик тем самым основывал прочный фундамент, на котором смело мог созидать свое жизненное здание. Сколько было бы можно представить отдельных эпизодов, поражающих яркостью жизни этих насельников общежительной общины, людей, руководствующихся не научными теориями и ни философскими идеями, а Божественными откровениями и Богом установленными законами, которые умиляющим образом отражались и влияли на всех людей, соприкасающихся с ними. Как они влияли умиротворяющим образом на отдельных лиц, иногда в высшей степени озлобленных, разочарованных и доходящих до отчаяния. Их поразительно кроткое и любвиобильное обращение со всеми к ним приходящими невольно привлекало к ним. Какая ― то неведомая сила, обитающая в этих, поистине скажу, Богом просвещенных Людях, которая была способна иногда в один момент превратить человека из самого жестокого в кроткого ягненка, была способна переродить человеческую душу, обновить мысли и укротить расслабленную волю.

 Какая ― то тайна окружала насельников общежития, тайна духовной силы, которая совсем незнакома для светского ученого мира. Светская наука, двигает умы всего ученого мира, изучает и разъясняет, производит анализы и исследования предметов видимости ― так сказать, внешнюю сторону субъекта. А внутренняя сторона, духовная невидимая, остается как ― бы неисследованной. Не буду слишком углублять свои мысли на этот предмет, одно только могу сказать: светская, мирская наука, без участия моральных принципов христианской идеологии, не принесла человечеству на протяжении тысячелетий никакого счастья и радости.